На море шумно-широком находится остров, лежащий

Против Египта; его именуют там жители Фарос;

Он от брегов на таком расстоянье, какое удобно

В день с благовеющим ветром попутным корабль пробегает.

Пристань находится верная там, из которой большие

В море выходят суда, запасённые тёмной водоюЕ

(Одиссея, песня IV)

                                                         Так рассказывает об этом островке,  лежащем  на  расстоянии  в  один

день пути от берегов Египта, Гомер в своей бессмертной поэме лОдиссея╗. Ничем не был больше примечателен этот остров, кроме того, что, по замечанию Страбона, греческого географа, с гомеровского времени Фарос: сильно приблинзился к берегу благодаря наносам, которые воды Нила, впадающие в море, откладывают на морском дне и таким образом увеличивают площадь суши. И вот пришло время, когда о. Фарос, лежащий в дельте Нила, против небольншого египетского поселения, называвшегося Ракотис, стал известен всему античному миру, а не только любителям Гомера, ценившим и знавшим наизусть каждую строку великого поэта.

   В 332Ч331 гг. до н. э. царь Александр Македонский основал знаменитую столицу эллинистического Египта Александрию. Город раскинулся в дельте Нила. Алексанндрия была замечательна тем, что ее построили по единому плану, разработанному известным греческим архитектором Дииохаром.

   Город, ставший столицей Египта, был распланирован геометрически правильно и поделен на кварталы, разденленные широкими мощеными улицами. Две самые большие улицы шириной в 30 м пересекались под прямым углом. По всей длине их обрамляли мраморные колоннады, данвавшие тень и прохладу в знойные дни.

   Самым богатым кварталом был Брухейон Ч квартал дворцов и царских гробниц. Географ Страбон, о котором уже шла речь, оставил нам подробное описание всех достонпримечательностей города, где царские дворцы и роскошнные общественные здания составляли треть всей застроеннной территории. Все эти дворцы были один великолепнее другого, так как строившие их цари старались превзойти своих предшественников богатством и красотой архитекнтуры. Дворцы были соединены между собой садами и парками. Здесь же  находилась и гробница Александра Македонского, тело которого было привезено из Вавилова, где он умер, и погребено в Александрии царем Птоленмеем, одним из сподвижников великого македонского занвоевателя. Поместив тело Александра в золотой саркофаг и построив великолепную гробницу, Птолемей эти╗ желал подчеркнуть, что, считав себя преемником Александра. И действительно, пока остальные военачальники, вступив, а смертельную междоусобицу, делили в ожесточенных битнвах огромную монархию македонского паря. Птолемей все больше укреплялся в Египте, и Александрия стала одной из прославленных и богатевших столиц древнего мира. Славе Александрии немало способствовал я известный всему миру Мусейон (храм Муз),¹ который являлся однонвременно и местом для научных занятий, и своеобразным общежитием ученых, работавших в самых различных нанправлениях и отраслях науки. У греческих царей издавна существовал  обычай собирать при своем дворе уже пронславившихся поэтов и ученых. Царь Птолемеи I Сотер, положивший основание египетской державе Птолемеев, решил возвеличить блеск и популярность своего государнства путем привлечения в столицу всех сколько-нибудь выдающихся ученых и поэтов своего времени.

   Именно  этой целью царем был создан Мусейон Ч спенциальное учреждение   при храме Муз в Александрии, где  ученые и поэты могли жить полностью на счет государства, освобожденные от всех за6от, и заниматься творчеством и научными исследованиями. В богатый, кипевший жизнью город, каким была древняя Александрия, со всех концов эллинистического мира стекались ученые. Мусейон стал центром научной жизни блестящей египетской столицы, чем-то вроде академии наук.

   Знаменитые ученые и поэты жили в здании Мусейона, встречались за совместными трапезами и на прогулках в великолепных  садах Мусейона. Они беседовали, обмениванлись опытом, вели научные споры.

Это общение ученых было чрезвычайно  важным для развития эллинистической науки и техники. Царская казна предоставляла в распоряжение ученых, работающих в Мусейоне, деньги для изготовления специальных инструментов и приборов. Для сбора различных научных материанлов, подтверждения опытов отпускались большие средства на  специальные   экспедиции.  Все   эта богатые  возможнности  для проведения  дорогостоящих  работ,  накопления научного материала, естественно, привлекали в Мусейон большое число ученых.

   Но, помимо всего прочего, Мусейон обладал для ученных в поэтов эллинистического времени особой притягательной  силой Ч здесь находилась замечательная Александрийская библиотека. В ее хранилищах было собрано около 500 тысяч свитков. Были там бесценные сокровищаЧрункописи трагедий великих драматургов древней Греции. Софокла, Эсхила и Еврипида.

   Рассказывают, что когда царь Птолемей II попросил эти рукописи у афинян на время с тем, чтобы писцы сняли с них копия, то афинские граждане в качестве залога потребовали с царя 15 талантов. Птолемей II заплантил этот залог и предпочел не возвращать рукописи. Так они и остались в хранилищах Александрийской бибнлиотеки.

    Во главе библиотеки стоял всегда какой-либо известнный ученый или поэт. Долгое время хранителем библионтеки был замечательный географ и математик Эратосфен. Он был приглашен в Александрию в качестве воспитателя наследника египетского престола Птолемея IV и одновренменно занял должность хранителя библиотеки, сменив на этом посту своего учителя, извечного поэта Каллимаха.

   Эратосфен был чрезвычайно разносторонним  ученым. Он занимался географией, астрономией, написал ряд трудов: лГеография╗, лО ветрах╗. лОб измерении Земли╗, лОб измерении Солнца╗. Кроме того, им был написан ценлый ряд философских сочинений и работ по истории линтературы.

Задавшись трудной целью дать описание Земли, состанвить карту земной поверхности и вычислить размеры Земли. Эратосфен проделал огромную работу по собираннию научного материала. Ему пришлось для проведения своего знаменитого .эксперимента по вычислению радиуса Земли поехать на о. Родос и в город Сиену, где он пронизвел ряд астрономических наблюдений. И, несмотря на то что Эратосфен пользовался в своих вычислениях далеко не совершенными приемами, при измерении окружности Земли и ее диаметра он допустил сравннительно небольшую ошибку (против действительной длины земной оси ошибка Эратосфена составила всего 75км).

  Один  из   учителей   Эратосфена.   знаменитый  алексанндрийский поэт и ученый Каллимах. за время своего пренбывания на посту хранителя библиотеки составил обстоянтельное описание находившихся в ней рукописей. Эта ранбота потребовала большого количества  времени.  Однако Каллимах прославил себя и как выдающийся поэт своей эпохи. Его стихи были, правда, слишком изысканны и нансыщены ученостью и сложными образами, а них недостанвало  истинного вдохновения и поэтической свободы.  Но в Александрии именно этот стиль пользовался большим успехом в высших кругах придворного общества, и потому к Каллимаху. постигшему искусство такого стихосложения, пришли слава и признание среди ценителей александрийнской поэзии.  Особенно известной была его поэма, назынвавшаяся лВолосы Вероники╗   посвященная супруге царя Птолемея, прекрасной царице Веронике. прядь волос конторой, по словам льстивого поэта, была взята на небеса и засняла там в виде нового созвездия.

   Поэтам и ученым приходилось платить дорогой ценой за те исключительно благоприятные условия для работы, которые они находили в александрийском Мусейоне. Им вменялось в обязанность восхвалять в создаваемых ими трудах щедрость и могущество царя, который тратил огромные деньги на их содержание. Историки должны были в своих произведениях прославлять лблагодетельную и мудрую╗ политику египетского монарха. Им приходилось льстиво заявлять, что царь превосходит всех своих предшественников храбростью, дальновидностью к уменнием достойно управлять государством, даже если на троне сидел ничем не выдающийся и ничтожный по своим качествам властитель. Такие известные поэты, как Каллимах и Феокрит, вынуждены были писать льстивые и плоские стихи, в которых под видом олимпийских богов и богинь выступали царствующие особы. В стихах алекнсандрийских поэтов царь непомерно восхвалялся как сунщество высшего порядка, наделенное божественной силой и разумом.

   Сохранилась и эпиграмма Эратосфена, где замечательнный ученый, зависевший от царя, вынужден называть его богом.

   Не случайно поэт и философ Тимон из Флиунта, много странствовавший по свету и бывавший в александрийском Мусейоне, назвал его не лхрамом муз, а птичником, где откармливаются ллегионы книжных червей ручных╗.

  Однако, несмотря на зависимое положение, в котором находились ученые при дворе Птолемеев, средоточие крупнных научных сил в одном месте, каким был Мусейон, давало исследователям возможность общаться между собой, будило их творческую мысль.-

  Особенно шагнули вперед в своём, развитии матемантика и механика. В Александрии жили, учили и работали такие выдающиеся ученые, как математик Евклид, излонживший основы геометрии в труде лЭлемента╗. Замечантельный изобретатель Герои Александрийский в своих работах далеко опередил свое время (он жил во II или I в. до н. э.). Так, он построил прибор, который по сути дела являлся самой настоящей паровой машиной. Герон увлекался созданием различных автоматов, он изобрел сложные механизмы, действовавшие автоматически при понмогай горячего воздуха или пара.

    Но при дешевом труде рабов гениальные изобретения Герона не могли найти применения в настоящих полезных работах. Поэтому труда и по автоматике пользовались как забавой для развлечения царского двора.

Герон устроил лтеатр автоматов╗, где поставил длиннную пьесу со сценами сражения на море и большим числом действующих лиц. А сложный механизм, который дейстнвовал таким образом, что, когда зажигался огонь на алнтаре, сами собой раскрывались тяжелые двери храма Герону заказали жрецы, для того чтобы поражать молянщихся зрелищем лбожественного чуда╗..

     Далеко шагнули вперед и естественные науки. Ученик великого Аристотеля Теофраст заложил основы ботаники; он написал огромный труд о растениях, показал зоны их распространения в зависимости  от климата и почвы, дал подробное описание всех известных ему растений. С изученнием лекарственных растении были связаны и достижения александрийской медицины. Работавший в Мусейоне врач Герофил много занимался анатомированием трупов и отнкрыл, что органом мышления является мозг, в котором находится центр всей нервной системы. Он же доказал, что артерии наполнены кровью, а не воздухом. как думали ученые до него. Само вскрытие трупов по тем временам было чрезвычайно смелым деломЧэто считалось кощунством. Но Герофил, находясь в Мусейоне, получил возможность заниматься подобными смелыми опытами.

    Одним из самых гениальных астрономов, работавших в Александрии, был Аристарх Самосский. Еще в III в. до н, э за 1700 лет до открытия Коперника, он пришел к выводу, что Земля Ч- шар, который вращается вокруг своей оси и  вокруг Солнца одновременно так же. как и другие планеты. Большинство древних ученых считали его безумцем, но Аристарх Самосский был твердо убежден в своей правоте.

    Некоторые ученые занимались созданием военных маншин. Известно, что знаменитый математик Архимед принменил при обороне своего родного города Сиракуз еще невиданную военную машину, топившую корабли римлян. А в Александрии ученый-математик Дионисий изобрел полибол Ч автоматически действовавшую катапульту, нечто вреде современного пулемета: эта машина осыпала неприянтеля дождем камней.

   Много остроумных изобретений и больших открытий было сделано учеными Александрии. Большинство из них не получало применения, но иногда силами ученых изданвались творения, поражавшие современников как неслыханнное чудо.

   Одним из таких чудес был Александрийский маяк. Он был построен на скале, возвышавшейся на восточном бенрегу о. Фароса который в это время был гораздо ближе к египетскому берегу, чем во времена Гомера. Знаменитый римский ученый Плиний Старший вслед. за Страбоном объяснял это тем, что за несколько столетий наносы в устье реки Нила приблизили египетский берег к о. Фарос. Из-за этих наносов и отложений на дне моря подход судов к ганваням города Александрии требовал большой осторожнонсти и опытности. Множество мелей и подводных камней угрожало кораблям у египетских берегов.

    Для того чтобы сделать подход к Александрии безнопасным, было решено построить маяк на восточной оконнечности о. Фароса. В 285 г. до н. э. остров соединили с берегом искусственно насыпанным перешейком Ч дамбой. Его длина составляла около трех четвертей километра. Строительство маяка было поручено известному архитекнтору Сострату Книдскому.

    Он с увлечением взялся за работу, и к 280 г. до н. э. постройка маяка была закончена. Это была трехэтажная башня высотой около 120 м. Нижний этаж имел квадратнную форму, причем длина каждой стенки составляла около 30.5 м. Первый этаж был сложен из крупных плит известнняка. Стороны нижнего этажа были обращены к четырем сторонам  света Ч на  север,   восток,  юг  и  запад.   Второй этаж  представлял  собой  восьмигранную  башню, облицованную великолепными мраморными плитами. Восемь гранней башни были ориентирована по направлению восьми главных ветров. Третий этаж-фонарь имел круглую форму, его венчал купол, на котором стоялa огромная бронзовая статуя бога морей Посейдона высотой около 7 м.

    Купол придерживали полированные гранитные колонны. Здесь наверху горел огонь маяка, свет которого усиливался путем отражения его в целой системе металлических зеркал и был издалека виден мореплавателям. Топливо для констра доставлялось наверх по винтообразной лестнице, пронходившей  внутри  двух  первых   этажей.   Она   была   нанстолько удобной и пологой,  что все горючие материалы для   поддержания костра в фонаре маяка подвозились на навьюченных ослах.

    Маяк одновременно был крепостью, в которой нахондился большой гарнизон. В подземной части башни была расположена огромная цистерна для питьевой воды на слунчай осады. Маяк был также наблюдательным пyнктoм, так как остроумная система металлических зеркал позволяла вести с вершины башни наблюдение за морским пронстранством и обнаруживать неприятельские корабли задолго  до того, как они появлялись вблизи от города. Восьнмигранную   башню   украшали   многочисленные   бронзовые статуи. Некоторые из них были снабжены механизмами, некоторые служили флюгерами, указывавшими направленние  ветра.  Путешественники,  видевшие Фаросский маяк, рассказывали о статуях  чудеса.  Одна  из  них будто  бы всегда указывала рукой на солнце на всем пути его двинжения по небосводу и опускала руку вниз, когда оно занходило. Другая статуя отбивала каждый час днем и ночью. Была будто бы и такая статуя, которая указывала рукой на море в случае, когда появлялся вражеский флот, и изданвала предостерегающий крик при подходе врагов к гавани. Вероятно,  какая-то доля  правды  в  этих  рассказах  и была, если вспомнить о замечательных автоматах, сделаннных Героном Александрийским. Возможно, что часть статуй производила  какие-нибудь условные движения,  а  со временем эти рассказы о чудесных статуях приняли соверншенно неправдоподобную форму.

   Несомненно одно, что маяк, воздвигнутый на о. Фаросе, был первым и единственным во всем греческом мире маяком таких колоссальных размеров, где были применены самые замечательные и остроумные изобретения алексанндрийских ученых.

   До этого древний мир не знал таких построек. Еще в V в. до я. э. у входа в Пирей - гавань самого передонвого города того времени Афин Ч ночью горели два самых обыкновенных костра, которые разжигались на вершинах двух колонн. Конечно, Александрийский маяк с его сложной системой зеркал и техническими усовершенствованиями казался всем, кто видел его или слышал о нем настоящим чудом.

   До нашего времени дошло несколько эпиграмм Ч коротнких стихотворений, посвященных чудесному маяку, поранжавшему путешественников, посетивших Александрию, Вот одна из них:

                                       Башню на Фаросе грекам спасенье, Сострат Дексифанов,

                                       Зодчий из Книда  воздвиг, о повелитель Протей!

                                       Нет никаких островных сторожей на утесах в Египте,

                                       Но от земли проведен мол для стоянки судов,

                                       И высоко, рассекая эфир, поднимается башня,

                                       Всюду, за множество верст, видная путнику днем.

                                       Ночью издали видят плывущие морем все время

                                       Свет от большого огня в самом верху маяка,

                                       И хоть от Таирова Рога  готовы идти они, зная,

                                       Что покровитель им есть гостеприимный Протей.

   Строитель маяка, архитектор Сострат, желая сохранить в памяти людей истинное имя создателя замечательной башни, высек на мраморной стене маяка следующую наднпись: лСострат, сын Дексифана из Книда, посвятил бонгам-спасителям ради мореходов╗. Вырезав эту надпись, он закрыл свое имя тонким слоем штукатурки и сверху написал по ней имя царя Птолемея Сотера. В глубине души Сострат надеялся, что время пройдет, штукатурка отвалится, и имя истинного строителя этого великолепного маяка прославится в веках. Так оно и случилось. Имя Сострата Книдского Ч славного создателя одного из семи чудес древнего мира Ч дошло до наших дней из далекой глубины веков.

    С высоты восьмигранной мраморной башни Фароса, составлявшей его второй этаж, открывался сверху велинколепный вид. На юг простиралась Александрия. Сверху была особенно хорошо видна удивительно правильная. планировка столицы Египта. Невольно вспоминался раснсказ о том, что по желанию паря Александра Македоннского архитектор Динохар. создавая план Александрии, придал очертаниям города округлую форму развернутой македонской хламидыЧ военного плаща.

    Улицы, дома, дворцы Александрии тонули в тенистых аллеях, садах и парках. Необычайная для того времени ширина александрийских улиц также особенно бросалась е глаза после кривых узких улочек других греческих гонродов, где на углах домов ставили толстые каменные тумбы, чтобы неуклюжие повозки не разрушали стены дома. Часто археологам случается обнаруживать на этих тумбах глубокие борозды, которые проводила тележная ось, изо дня в день задевавшая на повороте массивный камень

На александрийских улицах и площадях, вымощенных мраморными плитами, могли ехать сразу несколько повонзок, не задевая одна другую. Особенно просторна была Канопская улица, главная улица Александрии, украшенная   великолепными   домами   и   храмами,   шедшая   паралнлельно морю.

    В центре города поднимался искусственно насыпанный высокий холм, сделанный для того, чтобы можно было, поднявшись на него, любоваться Александрией. Холм, посвященный Пану (богу полей и лесов), Ч Пансион, окружал чудесный парк.

    Шумная нарядная толпа заполняла улицы, площади и парки   Александрии.   С   высоты   маяка   были   прекрасно видны гавани по обе стороны дамбы, соединявшей о. Фарос   с   городом.   Эта   дамба,   искусственно   насыпанная   и превращавшая о. Фарос в полуостров, называлась Гента-стадионом.  Самим  названием  дамбы  определены  ее  разнмерыЧ длина ее составляла  семь стадии.   ⁵ Основной  ганванью Александрии была Большая гавань, имевшая вход со стороны Фароса  и хорошо защищенная дамбой.  Глунбока она была настолько, что у самого берега мог стать на якорь у сходней любой большой корабль. Об этом сообнщает нам Страбон в своей лГеографии╗. Кроме того, в занпадной  части  устья  было еще две гавани  меньших  разнмеров. Торговые гавани Александрии были  забиты мнонжеством чужеземных кораблей и лодками александрийских рыбаков,  которые  проворно скользили  между  широкими корпусами   купеческих   судов.   Эти   корабли   имели   одну или  две.   мачты  с   четырехугольными   парусами.   Только один    большой    трехмачтовый    корабль    лАлександрия╗ выделялся величиной среди остальных судов, покачивавншихся  на спокойной   зеленоватой  воде  гавани.   Знаменинтый  корабль  был   гордостью  его строителей.   Это  велинколепное судно было подарено царю Птолемею II правитенлем,   сицилийского   города   Сиракуз   Гиероном.   Корабль строили опытнейшие инженеры и среди них Ч великий уронженец Сиракуз Архимед. Строевой лес из Италии, пенька из Испании, смола из Галлии, слоновая кость и драгоценнные породы дерева из восточных стран доставлялись на верфи Сиракуз. Тысячи мастеров под начальством строинтеля  Архия  многие  месяцы  трудились над  сооружением этого величайшего    корабля древнего мира.

     О размерах гигантского корабля можно судить по тому, что о нем рассказывают древние авторы. Его трюмы вменщали полторы тысячи тонн зерна, пятьсот тонн шерсти, десять тысяч бочек рыбы, не считая запасов продовольнствия и питьевой воды для трех тысяч человек. Корабль, вначале названный лСиракузянка╗, был торговым, но его легко было превратить в боевой.

   Мощная катапульта, сооруженная по проекту Архинмеда, находилась на палубе. Боевая машина метала каменнные ядра до 75 кг весом на расстояние 160 м. На трех высоких мачтах находились крюки для захватывания вранжеских судов. Огромные рычаги управляли крюками: схваченный крюками корабль  вытягивался из воды, перенворачивался и беспомощный шел ко дну. Восемь боевых башен имела окованная свинцовыми пластинами палуба лАлександрии╗.

   Каюта капитана была отделана редкими породами денрева, слоновой костью и позолоченной бронзой. Покои царя были украшены с неслыханной роскошью. Мозаичнный пол изображал сцены Троянской войны. На борту корабля был даже сад, полный редкостных цветов и растенний, и особый зал для занятий спортом. Статуи лучших мастеров стояли в нишах стен, в библиотеке лежали сотни рукописей. На замечательном корабле все поражало пышнностью и красотой.

      В трюмах лАлександрии╗ было душно и темно. Принкованные к скамьям полуголые рабы-гребцы выполняли один и тот же утомительный и однообразный труд: гребли много часов подряд. Пронзительный свист флейты заданвал темп гребли, сотни тяжелых весел подымались и с равномерностью машины плавно опускались в воду, Надсмотрщики зорко наблюдали за работой сотен гребнцов, и удар бича указывал гребцу на его промах. Гребцы сменялись быстро в трюмах лАлександрии╗, Умерший раб с тяжелым камнем, привязанным к ногам, отправлялся на дно, а на его месте уже сидел новый гребец, прикованнный той же цепью к той же скамье.

     На север открывалась бесконечная гладь моря, желтоватого у берегов из-за наносов песка нильских вод и бинрюзового вдали. К востоку от Фароса выступал мыс Лохий со знаменитым храмом богини Исиды. в котором Герон сделал самооткрывающиеся двери, распахивающиеся в тот момент, когда жрец возжигал огонь на алтаре бонгини.

     На мысе в роскошном саду находился один из царских дворцов. Поблизости, между маленьким островком возле самого берега и мысом Лохий, в военной гавани стояли боевые египетские корабли. Военный порт был искусно укрыт от глаз, но сверху с галереи маяка, он был хорошо виден. Стояли на якорях военные лдлинные╗ корабли с окованным железом, грозным, сверкающим тараном на носу-

    Таким бивнем было легко с разгону протаранить борт вражеского корабля. Основной задачей в морском сраженнии и был такой удар, пускавший неприятельское судно ко дну. Длина бивня достигала 3 м. Бывало и так, что бивень при ударе с борт врага застревал в корпусе ненприятельского судна и тонули оба корабля Ч и получивнший пробоину, и нападавший.

    Другой прием морского боя назывался проплывом. Военный корабль на полном ходу внезапно сближался с вражеским судном. Оба корабля почти касались один другого бортами. Нападающий резко и мгновенно выбирал вёсла, а весла вражеского судна ломались от удара прохондящего по борту корабля. Противник сразу терял все весла одного борта к не мог управлять кораблем. Тогда на ставший беспомощным корабль перебрасывался мостик, и на палубу быстро перебегали солдаты и моряки, навязынвая врагу абордажный бой.

   Быстроходность боевых кораблей зависела от числа парусов и весел. Флот египетских царев в III в. до и. а. имел пятидесяти- и сорокавесельные корабли (т. е. с пятьюдесятью м сорока парами весел}, не говоря уже о множестве двадцати-, шестнадцати-, тринадцати-, двенадцати-. девятивесельных.

    Обычно под парусами и веслами ходили только военнные корабли. Купеческие суда были большей частью просто парусниками и поэтому передвигались они значинтельно медленнее, и скорость их зависела от благоприятнного ветра.

    Кроме боевых лдлинных╗ кораблей, флот располагал легкими судами для разведывательной службы и охраны торговых судов от нападения пиратов, которых так много было в те времена на море. Были маленькие легкие боты для перевозки солдат, вмещавшие не более тридцати челонвек и. наконец, большие транспортные суда для перевозки военных грузов, лошадей и боевых слонов.

    На борту военных кораблей находились гребцы, матнросы и солдаты-пехотинцы. Командиром военного судна был триерарх (капитан). Вторым после капитана на конрабле был кормчий (у нас ему соответствует штурман). Обычно в трюме находился и флейтист или барабанщик, который задавал ритм работе гребцов. Имелись бортовые начальники, военный врач и судовые коки. Египетский флот был одним из самых сильных и многочисленных в античном мире. Однако быстроходными и мощными военными кораблями могли похвастать греческие правинтели, такие как Деметрий Полиоркет или сиракузские тинраны.

   Но ни одна, из гаваней древнего мира не могла понхвалиться таким чудом, как Александрийский маяк. Все маяки более позднего времени были жалким подражанием Фаросу. Правда, одна из греческих эпиграмм неизвестного автора воспевает маяк, стоявший в гавани малоазийского города Смирны, однако никаких сведений о его архинтектурных и технических достоинствах в ней не сонобщается.

Больше уже не пугаясь зловещего сумрака ночи,

 Смело  плывите  ко мне  те,  кто  вдали  от земли.

        Всем потерявшим дорогу я огненный луч зажигаю Ч

Славят сияющий знак Асклепнадов труды.

    Конечно, содержание в полном порядке такого сложнного хозяйства, каким был Фаросский маяк, требовало огромных средств. Сильные морские ветры, влажность воздуха Ч все это неблагоприятно сказывалось на состояннии великолепного сооружения, воплотившего в себе занмечательные достижения эллинистической архитектуры и техники. Из эпиграммы неизвестного автора мы знаем. что Фаросскому маяку угрожала опасность разрушения, которую, однако, удалось избежать.

                                    Башня Ч помощница я морякам, потерявшим дорогу.

                                    Здесь по ночам зажигаю я светлый огонь Посейдона.

                                    Рухнуть вот-вот угрожала от глухо  шумящего ветра,

                                    Но укрепил меня вновь своими трудами Аммонии.

                                    После свирепых валов свои руки ко мне простирают

                                    Все моряки, почитая тебя, о земли колебатель.

   Это удивительное сооружение простояло до XIV в. К этому времени в уже сильно разрушенном виде высота его составляла не. более 30 м, т. е. четвертую часть его настоящей высоты. Но даже в столь искалеченном виде этот памятник античной архитектуры вызывал восхищение арабских писателей, отмечавших красоту и величие руин этой грандиозной постройки.

    Остатки высокого постамента, на котором находилась замечательная башня, сохранились до наших дней, но для архитекторов и археологов они совершенно недоступны, так как встроены в средневековую крепость. В настоящее время на Фаросе находится египетский военный форт. Древняя Александрия покоится под современным городом, подобно тому как современный Рим поглотил Рим древний. Только отдельные участки древнего города делаются доступными для изучению при каких-либо постройках, когда роют котлованы для фундаментов зданий.

    Современная Александрия имеет другой маяк. Он находится на западном мысе о. Фароса и ничем не напонминает своего знаменитого предка. Правда, свет его, венроятно, намного ярче и голос сирены более зычен, но нет у него ни красоты, ни славы великого его предшественнника. Слово лфаоос╗ в древности стало именем нарицантельным для маяка. Память о замечательном чуде строинтельной техники, об изобретательности и таланте аленксандрийских ученых, создавших Фарос в тех условиях, когда техника находилась на столь низком уровне, сохраннилась не только благодаря известиям античных авторов и эпиграммам поэтов. В слове лфары╗, известном каждому на нас, живет воспоминание о знаменитом источнике света Ч александрийском Фаросе.